Из дневников неизвестных солдат эпохи Реформации: выдержки в 11 частях… 

I

Потом к нам привели maestre de campo — с титулом чуть ли не за битву при Рио-Саладо.

— Novios de la muerte! Пуля — дура, эспада — молодец!

— Не рви, кабальеро, глотку: угости лучше.

— А как же! Только здесь донья не достанет, не унизит идальго-де-сангре...

— Может, не надо? Помните, как в прошлый раз нехорошо получилось...

— Молчать!.. У меня ваш кондотьер в Ломбардии выгребные ямы рыл, пока я одной терцией осаду Павии снимал... Восемь рыцарских копий положил, а на мне — ни царапины! Даёшь Контрреформацию! За Габсбургов, за победу! Хлебай, внучки, агуардьенте...

Лютый дед. Таким памятники на Пуэрта-дель-Соль ставить надо, а не руки крутить — и уж точно не Инквизиции сдавать...

II

— Плохи у вас дела, камрад ландскнехт.

— А у кого они нынче хорошие? У гёзов, что ли?

— Но у вас дела не просто плохие, а ещё хуже. Как у Франциска под Павией!

— Что делать будем?..

— Будем помогать Святой Инквизиции выявлять неблагонадёжных элементов в имперской армии.

— Я как раз одного такого знаю, чтоб мне пусто было: у доппельзольдера — Библия! Идеи сугубо реформационные. Производные: 95 тезисов, пересказ Лейпцигского диспута, Аугсбургское исповедание. Как из церкви выйдет — полчаса зайти невозможно...

— Угу... понятно. Продолжайте вести наблюдение.

III

...кончилось всё это предсказуемым появлением патруля Святой Эрмандады.

— Сеньоры cuadrilleros! Я, конечно не против, если вы этого cristiano nuevo спеленаете... но он меня и моих закадык в терцию транспортирует, на защиту Бога и короля Кастилии. Если вы его заберёте — мы однозначно сбежим к гёзам Морица Оранского. Решать вам...

— Терции солдаты нужны... без солдат в терции абсурд и Реформация. Сейчас урегулируем...

С присущей всем испанцам смекалкой старший cuadrillero налил два стакана агуардьенте: один он заставил выпить маррана, а другой опрокинул сам. Марран выпил и опал, как стены Остенде...

IV

— Мне всегда задают три вопроса: почему я в банде ландскнехтов, сколько мне лет и отчего у нас знамя окрасилось. Начну с последнего: знамя окрасилось потому, что я пролил на него вино из Святых Даров. Лет мне 29, скоро юбилей. А в банде я потому, что меня шеффен хотел инквизиторам сдать, за убеждения. Видишь смысл Библию самому читать?

— Нет.

— И я не вижу. А он есть.

V

— Что, ландскнехт, сидишь?

— Чумную деву стерегу. Натуральная, зелёная: чистый изумруд. Она тут часто крутится.

— Познавательно. Но почему зелёная? Чумная дева по определению чёрная.

— Чёрная — это из протестантской бабы. А зелёная — из католички.

— Нет, зелёная — это из Магриба...

— Я догадывался. Как-то они не так на посадку заходят, не как наши ведьмы на Броккене в Вальпургиеву ночь…

— Эти опасные, я им не доверяю. Были случаи, они солдат из терций к Косарю тащили.

— Сеньор maestre de campo, я давно хотел спросить: как с huevos быть?

— Huevos? Чаще мыть.

— Да нет, я про Марию Магдалину...

— Ааа... это надо с аделантадо посоветоваться. Он Cвятого Сантьяго видел…

VI

— А теперь молитесь на латыни.

— А мы не умеем!

— Никто не умеет... дело не в умении, не в желании и не в папских буллах. Дело в самих молитвах на латыни. Контрреформация — не просто доброе слово, но ещё и очень быстрое дело. Так мы выигрывали все войны. Пока противник причащается под двумя видами, мы меняем церковные догматы. Причём вручную, без печатного станка. Когда приходит время диспута, противник теряется в незнакомых канонах и приходит в полную небоеготовность.

VII

— Сеньора, вы прекрасны.

— Как Виттория Колонна?

— Определённо. Можно я вас мягко потрогаю за талию?

— Но... талия гораздо выше!

— А разве это может быть препятствием для торжества Контрреформации?

— Это не может, но вот тот мужчина за офицерским столом, рядом с вашим сархенто майором, может. Это мой муж, капитан банды ландскнехтов: я ведь кампфрау. А вас как зовут?

— Зовите меня просто: дон Хуан Австрийский.

VIII

— Сеньоры novios de la muerte! Наш святой долг — защищать Габсбургскую династию и соблюдать правила личной гигиены! Иначе всё у нас пойдёт по-протестантски... Поэтому, для более эффективного следования в расположение терции, мы должны сесть на галеон в Валенсии и проследовать...

— Офицер-каталонец — горе в терции...

— Сеньор альферес: а вы помните, что вчера maestre de campo за офицерский шарф укусили?

— Не согласен. Погулять мог, да: ландскнехтские кампфрау, тем более... мы должны иметь некоторый угодный Папе Римскому отдых. Но чтобы maeste de campo, да ещё за такое место... у нас титулы de sangre и привилегия не снимать шляпы! За мной!

IX

— Что, солдат, Священное Писание за единственную основу веры принимаем?

— Так точно! Библию читаю!

— Ну это, солдат, не беда. Такая сегодня религиозная обстановка. Я читаю, и даже имперский фельдмаршал читает, бывает... но по ситуации. Что же нам из-за этого, последний долг Католической Лиге не отдавать? Твою позорную ересь мы в подвиг определим: пошлём в сапёры. Там ты ещё и молиться не на латыни начнёшь…

X

— Отсюда наша великая и прекрасная Габсбургская династия диктует свою непреклонную волю остальному христианскому миру...

— А может, бахнем?..

— Обязательно бахнем и не раз: все Нижние Земли в труху… но потом. У них там ещё восстание не началось…

XI

— А я тогда знамя целовать не буду!

— Эх, дружок, молод ты... не ты выбираешь терцию, а терция выбирает тебя. Айюданте, запишите эти простые, но в то же время великие слова. Жизнь без терции — это всё равно, что Реформация. Движение есть, прогресса нет. В человеке всё должно быть прекрасно: эспада, морион, исподнее. Иначе это не человек, а протестант. Есть разные люди. Одни владения Габсбургов от гёзов защищают, другие жён своих сюзеренов за сиськи по замкам таскают. И те, и другие могут служить в терции: просто первые уже служат, а вторые ещё нет.